Всегда хотел работать только в театре

Вчера отмечался Международный день театра. Накануне этого праздника мы встретились с... человеком-театром. Да-да, есть человек-оркестр, а есть человек-театр. Не в смысле - театр одного актера, а в смысле - на все руки мастер. Он и ведущий артист, и балетмейстер, и режиссер, и педагог. Он даже книгу написал, о том, как учить искусству (хореографическому) молодое поколение... Чем удивит он в следующий раз никто не знает - настолько разносторонняя и разноплановая личность. Знакомьтесь, актер и балетмейстер Саратовского академического театра драмы им. Слонова Алексей Зыков.
- Алексей, вы так часто предстаете перед зрителями в разных театральных амплуа... И всеу вас получается «на ура». Но все-таки интересно знать: в какой из этих ролей вы чувствуете себя комфортнее?
- Я не думаю, что я - фигура редкая. Потому что, если взять творческих людей, то многие из них, помимо того, что играют на сцене, обязательно умеют что-то еще. Есть актеры, которые пишут книжки, или параллельно с лицедейством занимаются живописью. У меня так сложилось, что все эти амплуа, как вы говорите, очень между собой взаимосвязаны. Я не могу отделить одно от другого - для меня это все одна профессия.
- Тогда давайте по порядку. Что стало первоосновой вашей театральной деятельности? Как вы пришли в театр?
- Моя дочь сейчас учится в 10-мклассе. И я ее уже давно мучаю вопросом: «Кем ты хочешь стать?»Обычно она отвечает: «Посоветуй мне что-нибудь». Но как я могу посоветовать? Ведь только ты можешь знать, чего ты хочешь в жизни.
Определить момент, когда я стал хотеть работать в театре, я не могу. Потому что я всегда этого хотел! У меня никогда не было проблемы ответить на вопрос, кем я хочу стать. У меня была другая проблема: я метался между балетом и драмой. Но все-таки я выбрал драму, потому что именно в драме я могу воплотить все свои таланты: и драматический, и хореографический, и вокальный. Драма - это синтез жанров.
- Вы – профессиональный танцор?
- Нет. Я бы не стал себя так называть, так как профессиональные танцоры работают в соответствующих театрах, они - артисты балета. Я начинал с того, что с самого детства занимался танцами в балетной студии при Пятигорском театре оперетты. Это были классические танцы. Параллельно учился в музыкальной школе по классу баяна. Потом - опять-таки параллельно - начал заниматься бальными и народными танцами. Затем пошел в студию-кружок юных корреспондентов и писал материалы в «Пионерскую правду» и, конечно же, в «Кавказскую здравницу». А потом начал заниматься в народном драматическом театре. И вот эта стезя стала определяющей в моей дальнейшей жизни. Я поступил на театральный факультет Саратовской консерватории. Но с танцами никогда не расставался.
Что до балейтместерства, то могу сказать, что всегда в драматическом театре есть проблема хореографа. Это очень сложно - ставить танцы на непрофессионалов. Драматический образ должен быть продолжен в пластике, и, в то же время, все должно быть просто, так как актеры - это не профессиональные танцоры, они не могут сделать какие-то суперсложные па.
- А с какого времени вы в саратовском театре?
- Первый раз я нанялся в театр сразу после окончания института -с 1991 года по 1993 год. Но поскольку я сразу же хотел играть главные роли, а, естественно, этого не произошло (надо уметь ждать, уметь дальше учиться - а к этому я не был готов, так как хотел все и сразу), я ушел. Ушел работать в школы и детские сады. Хореографом.
Это был очень важный момент в моей жизни. Я набирался опыта работы со временем - как уложиться в конкретно отведенное для тебя время. Это очень важный элемент в деятельности любого театрального деятеля. Особенно для режиссеров. Потому что творцы, как правило, могут репетировать бесконечно. Знаете поговорку: «Репетиция -любовь моя»? А я приучился в школах к тому, что ты хочешь - не хочешь, а должен уложится в 40-45 минут урока. Даже сейчас, когда я работаю в консерватории со студентами, я придерживаюсь этого же правила.
В этом смысле, мне очень понравилось работать с режиссером «Трамвая «Желание» Мариной Глуховской. Помимо того, что это талантливейший человек, это еще и режиссер, уважающий актеров. Ты идешь на репетицию и не чувствуешь себя рабом, которого режиссер может держать у себя столько, сколько ему вздумается. Репетиция начинается ровно в 11 (и ты не сидишь и не ждешь, когда же режиссер соизволит прийти) и заканчивается ровно в 14. И я могу строить свою жизнь абсолютно уверенный, что я освобожусь ровно в два, а не в половине третьего или в три. А потом репетиция начинается ровно в 18 и завершается в 21. И за это время Глуховская все успевает. Ее работа утвердила мой принцип - что укладываться в определенное время не только можно, но и необходимо. Это и есть уважение к людям, с которыми ты работаешь.
- Я слышала, вы учились вАмерике?
- Параллельно с работой в школе я создал свою танцевальную, группу, чтобы реализовывать в ней какие-то серьезные постановки. Но мне не хватало знаний. И я поехал в Америку в школу современной хореографии по модерну и джазу. Когда я получил там навыки, для меня, как для хореографа, многое стало просто и ясно.
- После Америки вы вернулись в театр в должности балетмейстера?
- Нет. У меня все странно получается: я обычно прихожу на одну работу, а занимаюсь совершенно другой. Когда меня приняли актером, я занимался исключительно хореографией. Мне было непонятно, почему я занимаю не свою должность. Теперь у меня появилась должность балетмейстера. Но вот именно теперь я меньше всего стал заниматься своими прямыми обязанностями.
- В декабре прошлого года состоялась премьера вашего спектакля «12 месяцев». Почему именно сказка?
- Дело в том, что когда я обнаглел и предложил себя в качестве режиссера, я, конечно, не предполагал, что буду ставить сказку - мне хотелось чего-то более глобального. Мне такой возможности не дали, и правильно сделали. И когда я уже расхотел что-либо ставить, мне (как часто бывает в моей жизни) предложили: хочешь - ставь. Но только какую-нибудь сказку. И вот я стал думать: во-первых, сказка должна была быть обязательно зимней и во-вторых, чтобы она была с волшебством и чудесами, а, в-третьих- бы она была очень похожа на мою любимую сказку «Морозко». Вот так и появились в репертуаре театра драмы «12 месяцев».
- Не отбила ли сказка охоту ставить другие вещи?
- Нет, мне очень нравится творить. Но есть один момент, который я, будучи и балетмейстером, и режиссером, не люблю. Я очень не люблю прихода зрителей. И не потому что я зрителей не люблю, совсем нет. Просто вот этот момент - выхода спектакля на суд публики можно сравнить с чувствами только что родившей женщины (мне так кажется): только что малыш был в тебе, ты его берег, холил, растил и вдруг он уже не только твой, он достояние всех - его могут полюбить, не полюбить, похвалить, раскритиковать...
- Уже думаете, что будет вашей следующей постановкой?
- Нет. Я не люблю себя предлагать. В театре работают умные люди, и, если я им понадоблюсь, меня пригласят.
- На этой фотографии вы запечатлены во МХАТе. Что почувствовали, находясь в главном театре страны?
- Мы ездили с театром поздравлять «Табакерку». Так сложилось, что МХАТ - это та путеводная звезда. И когда я оказался там внутри, у меня вдруг не обнаружилось никакого ощущения трепета перед святыней. Когда я вышел на эту сцену - тоже ничего не почувствовал. Меня там словно и не было. Странно как-то - не произвел на меня МХАТ впечатления...
- А когда вы впервые ощутили этот трепет к сцене? Помните это ощущение?
- Конечно. Это чувство мне очень долго мешало работать. У нас в Пятигорске был театр оперетты. Я приходил туда с родителями. Это был праздник. И вообще, поход в театр у нас считался признаком хорошего тона. Это было событие в жизни. Спектакли начинались в 8 часов вечера. Мы как-то одевались, наряжались в самое лучшее, покупали цветы артистам. Декорации, живой оркестр... Для меня всегда это было потрясением. Я знал всех актеров, я их боготворил. И когда я видел их на улице, я переходил на другую стороны и наблюдал за ними. Сейчас уже никто так к актерам не относится.
А потом я только-только поступил на театральный факультет Саратовской консерватории (я уже и в армии побывал, казалось бы -взрослый человек), приехал домой перед учебой, и к нам на гастроли приехала Саратовская драма. И я пошел на спектакль. Купил Римме Ивановне огромный букет (тогда я не знал, что женщинам не принято дарить гладиолусы). Был спектакль «Тамада». Это был необыкновенный спектакль, я как будто побывал на свадьбе. А когда я посмотрел «Мастера и Маргариту», то просто потерял дар речи. Федотова, которая говорила «Мой мастер», и у нее слеза текла. Галко, который на сцене казался мне огромным, величественным, и потом, видя его просто на улице, я не мог отделаться от впечатления, что это Воланд... Это было потрясающе.
Я приехал в Саратов, я видел их ежедневно, но я не мог поверить, что придется играть с ними на одной сцене. Я был полный ноль на их фоне. От чувства ущербности рядом с ними я еще долго не мог отделаться. Сейчас у молодежи все просто: С Галко играем? Нормально! С Беляковой? Прикольно! Я же очень долго привыкал к тому, что я их коллега...
- Вы попробовали себя во многих ипостасях. Чем еще хотите удивить окружающих?
- Я не ставлю себе цели кого-то удивить. Я думаю: для чего я все это делаю? Безусловно, мне нравится, когда меня хвалят: какой я замечательный актер, режиссер... Конечно же, хочется какого-то ощутимого признания - премии, награды. Но все равно, я прекрасно понимаю, что все это я делаю для себя. Редкий человек может позволить себе делать то, что ему нравится. Мне, в этом смысле, повезло. Мне нравится ставить танцы, играть спектакли, писать книгу. Мне нравится работать со студентами. Вот некоторые преподаватели начинают хвататься за голову: «Ой, опять эти студенты! Как я их ненавижу!» Зачем вы тогда работаете с молодежью? Как можно ненавидеть тех, с кем ты не просто работаешь, кого ты учишь, в кого ты вкладываешь?
- Вы ко всем так по-доброму расположены?
- Абсолютно. В людях я всегда ищу что-то хорошее. А студенты -так это вообще, такой народ, который не любить невозможно. С ними я чувствую себя молодым. Ты им отдаешь опыт - а они тебя заряжают энергией.
- Алексей, практически все знаменитости говорят о том, что если бы не их родители, которые отдавали их в те или иные кружки, заставляли заниматься тем-то и тем-то, то не известно, кем бы они стали. Ваше разносторонне развитие - заслуга родителей?
- Я всегда говорю о том, что у меня хорошие родители. Они всегда меня поддерживали и не мешали мне. Но все, чем я занимался в детстве, было исключительно по моей инициативе. Мои мама и папа - люди простые, у них совершенно другие жизненные взгляды. Особенно у папы. Какие там музыка и танцы? Надо на огород ехать, картошку копать! Они у меня совершенно из другой плоскости: у нас в семье мужчины - слесари, плотники. И вдруг я - такой к искусству приближенный.
И вот они, переживая, что я «не такой», помогали мне в моих начинаниях. Ну, вот один эпизод из детства. Пошел я в музыкальную школу. Нужен баян... У нас по папе все казаки. И когда собирался народ, приходили гости, мой дядя обязательно брал гармонь и играл. Да так залихватски, задорно..: Он был в нашем кругу «звездой». Гармонист, по моим понятиям, это супер. У меня не было вопроса - скрипка, пианино... Только баян. Так вот, преподаватель сказал мне, что лучше купить баян «Тульский полный». У нас в Пятигорске таких не было, и мы с мамой поехали в Ессентуки. Нашли. Он стоит 193 рубля и чемоданчик - 7 рублей. По тем временам 200 рублей были огромные деньги - две родительских зарплаты. Я помню, как мы заходили в магазин, выходили, входили, выходили... Мама очень переживала. Наконец, она говорит: «Точно будешь учиться?» Говорю: «Точно». И она купила мне баян.
- Ну, а вы какой родитель? Поддерживаете начинания дочери? Успеваете заниматься ее воспитанием?
- Я успеваю с ней видеться. И самое главное, успеваю разговаривать с ней. Это самое основное в отношениях родителей и детей. Однажды мне рассказали историю, когда одного очень известного человека спросили: «Как тебя таким воспитали? Как ты всего добился?» Он ответил: «Все очень просто! Когда я шел ложиться спасть, я видел, что в кабинете отца горит свет, и он работает. И это меня воспитало». Моя дочь видит, как я работаю. Она наблюдает за мной, когда я пишу книгу, когда я разговариваю со студентами, она ходит на мои занятия, на мои спектакли... А еще очень важно просто разговаривать со своими детьми, объяснять им, что плохо и хорошо. Я ничего ей не запрещаю, я хочу, чтобы она поняла, что это ее жизнь, и она сама ее строит.
- Как вы отмечаете День театра?
- Для меня этот день ничем не отличается от других. У нас, людей театра, все праздники - это обыкновенные рабочие будни. И в этом мое счастье. Я просто не умею отдыхать. Нет, ну можно взять тайм-аут на полчаса, час... Но если это затягивается... Я не люблю ни праздников, ни выходных дней. Да и что, в принципе, может быть лучше, чем встретить свой профессиональный праздник на рабочем месте?
- Что бы вы пожелали в Международный день театра себе, коллегам, театру?
- Себе, как актеру, я бы, наверное, пожелал... Актер - это наиболее сложная профессия в театре. Здесь должен быть характер, которым я не обладаю - надо уметь подчиняться и делать это с достоинством. Я не умею подчиняться... Но, тем не менее, что бы я себе пожелал? Я счастливый человек! Я хочу, чтобы все продолжалось так же, как сейчас. У меня родители живы-здоровы, у меня прекрасная дочь, на работе я занимаюсь тем, что умею и люблю делать. Я не бедствую... На что жаловаться? Коллегам? Есть очень простые вещи. Меня удивляет, когда люди начинают ругаться, завидовать... Надо по-доброму относиться к людям и ценить то, что ты имеешь сегодня. Иначе это можно потерять.
Театру я бы тоже, наверное, пожелал стабильности. Сейчас у нас в театре очень хорошая ситуация. За то время, которое я работаю в театре, я впервые вижу директора, который тебя выслушает и скажет: «Решим». Раньше что ни спроси, все невозможно: денег нет, ничего нет. Наш директор всегда открыт и настроен на то, чтобы в театре было все. То, что у нас сейчас ставятся такие спектакли, работают такие режиссеры - это потрясающе. Никогда не думал, что это возможно. Так что наш театр сегодня на высоте, и хорошо бы это длилось вечность!

Юлия Троць «Саратовская панорама», 28.03.2007